Для чего нужна Олимпиада по русскому языку? Для того же, для чего устраивали свои Олимпийские игры и греки — показать всем свою силу, ловкость и храбрость и посмотреть на своих соперников. А для чего же еще было собираться на Олимпийские игры атлетам со всей Греции (а теперь и со всего мира)? Что у них в Спарте или Афинах не было где побегать или попрыгать? Да затем и прибывали они в Олимпию, чтобы себя показать и на других посмотреть. Это был праздник состязательности, где побеждал сильнейший, и имя его провозглашали глашатаи при всем народе.
И, хотя с нашей стороны было бы смешно сравнивать наши соревнования с Олимпийскими играми, мы постарались сохранить главные их принципы – дух соревнования, возможность посмотреть на своих соперников и сравнить себя с ними. А в наших условиях это особенно важно. Ведь не секрет, что большинство русскоязычных детей, живущих за пределами России, стремительно утрачивают русский язык, а русские школы, кружки и театральные студии зачастую остаются его последними бастионами, разбросанными по всему миру и лишенными связи друг с другом. Но ведь детям, занятым общим интересным делом, необходимо общаться друг с другом, тем более, если речь идет о языке. Вот для этого и существует эта Олимпиада, и мы ждем на нее наших атлетов со всей ойкумены, где еще звучат «опознанные с полуоборота созвучия родного языка». К сожалению, из-за пандемии ковида в этом году дети смогут только показать себя, но не посмотреть на других, однако мы постараемся сделать так, чтобы они все-таки смогли познакомиться друг с другом.
Продолжаем публиковать повесть Олега Виноградова «Остров», впервые напечатанную в нашем журнале, начиная с 53-54 номера. Рисунки Людмилы Дойченко (Киев, Украина) и Вероники Семеновой (Бруклин, Нью-Йорк).
I
– Ты что заснул? Ну проснись же!
Кто-то ласково потрепал его по плечу. Мама, подумал он, разлепил ресницы и тут же снова зажмурился от яркого света. Свет был такой ослепительный, что пробивался даже сквозь опущенные веки, и перед глазами плясали разноцветные пятна. Он помедлил несколько секунд, а затем осторожно приоткрыл глаза. Прямо перед собой он увидел песок. Пляж, вспомнил он, мы с мамой на море, и уже хотел вскочить на ноги, как вдруг что-то остановило его. Он настороженно втянул в себя воздух. Пахло морем, но песок, такого песка на пляжах не бывает. Там всегда окурки, пивные пробки, да мало ли ещё что, а здесь ничего, песок такой чистый, такой нетронутый, что на нём нет даже следов от ног. И тишина, странно, почему так тихо. Вдруг кто-то лизнул его за пятку. От неожиданности он вздрогнул и поджал ноги, а затем приподнялся и сел на тёплый песок. И тут же чуть не рассмеялся: это оказался вовсе не зверь, а набежавшая на берег волна, он лежал почти у самой кромки прибоя.
Море вспыхивало под солнцем тысячами бликов. Он прикрыл глаза ладонью и стал осматриваться из-под руки. Неожиданно у него перехватило дыхание. Это было не море, оно никогда не бывает таким пустым. Море – это когда кругом люди, лодки, катамараны, море он знал и любил, а здесь на всём пространстве от берега до самого горизонта ни одного человека, ни одного паруса. Океан, прошептал он и почувствовал, как в животе у него что-то сжалось от страха. Океан – это только вода и небо, вода, берег – и ты. Такой смешной и маленький перед этой водой до самого горизонта. Козявка на краю лужи. Его вдруг охватило такое отчаянье, что он понял: ещё минута, и он разревётся, как потерявший в магазине маму ребёнок. Тем более, что здесь всё равно никого нет. И всё же в последний момент гордость не позволила ему заплакать. Тоже мне Робинзон Крузо! – он сердито тряхнул головой. Попал на остров, так не кричи, а займись делом.
Он и сам не знал, откуда он взял, что это остров, но ни на секунду не сомневался, что это так. Он встал и ещё раз, словно не доверяя самому себе, внимательно посмотрел на лежащий у его ног океан. Но тот оставался всё таким же спокойным и равнодушным, каким был, наверно, тысячу лет назад до того, как он здесь оказался, и каким останется, похоже, ещё через тысячу лет после того, как его не станет. Он почувствовал, как его снова накрывает тяжёлая волна отчаяния, и торопливо, судорожно, пока она ещё нe утащила его на дно, попытался зацепиться за что-нибудь знакомое, что-то, что позволило бы ему хоть на минуту отвлечься от своих страхов.
– Остров, – подумал, – остров… это же здорово! Я построю себе хижину, заведу попугая и … что там ещё… Ах да, буду отмечать на столбе, сколько дней я здесь пробыл, а потом меня найдут, ну ясно же, найдут, так ведь всегда бывает.
Он представил себе, как через тридцать лет к берегу подплывёт корабль, и он поднимется на палубу, загорелый и исхудавший, с огромной всклокоченной бородой, и вздрогнул от ужаса. Нет, его, конечно же, найдут гораздо раньше, только надо разжечь костёр на холме, и тогда его непременно заметят. Ну да, костёр, именно этим он сейчас и займётся, только сначала надо всё-таки посмотреть, куда же он попал.
Он решительно отвернулся от моря, чтобы осмотреть свои новые владения, и чуть не вскрикнул от неожиданности. Прямо перед ним стоял мальчик приблизительного одного с ним возраста и улыбался ему так, словно они расстались только вчера.
– Туземец, – пронеслось у него в голове, – хотя нет, туземцы же в плавках не ходят и вообще у них перья, татуировка, кольцо в носу. А вдруг это вовсе и не остров или, если и остров, то обитаемый, и здесь живут люди и есть телефон. И он ещё раз внимательно посмотрел на стоявшего перед ним мальчика. Чёрт, – испугался он, – а как же я с ним буду разговаривать, я ведь даже не знаю, на каком языке он говорит. И он попытался мысленно сложить в голове какую-нибудь фразу по-английски. Ну, что-то вроде: Would you be so kind to tell me the name of your country? И он ещё раз мысленно повторил её. Звучало вроде бы неплохо, немного по-идиотски, конечно, но что поделаешь. Но ему так и не пришлось проверить на практике свой английский, мальчик опередил его.
– Ну что, проснулся? – спросил туземец, – тогда побежали.
Мы начинаем печатать повесть Олега Виноградова «Остров», которую он написал для нашего журнала «Маленькая компания» (повесть публикуется в журнале, начиная с 53-54 номера).
Олег Виноградов
Рисунки Людмилы Дойченко (Киев, Украина) и Вероники Семеновой (Бруклин, Нью-Йорк)
Именно из таких обыкновенных голубоглазых мальчишек, одинаковых во всех сословиях, вырастали потом и зверство, и невежество, и покорность, а ведь в них, в детях, не было никаких следов и задатков этой гадости. Иногда он думал, как здорово было бы, если бы с планеты исчезли все люди старше десяти лет.
Братья Стругацкие «Трудно быть богом»
Телефон звонил так громко, что Женька услышал его ещё на лестнице. Мама с папой, подумал он и принялся шарить по карманам в поисках ключей, но они, как назло, куда-то запропастились. – Ну, вот, – огорчился Женька, – не успею. Теперь ждать до завтра. Хотя с чего это он вдруг взял, что это родители? Чего им звонить в это время, они же знают, когда он приходит из школы. У Женьки неожиданно кольнуло сердце: а если у них что-нибудь случилось? Он бросил с плеча сумку, дёрнул молнию и принялся лихорадочно шарить среди книг и тетрадей. Телефон за запертой дверью продолжал звонить так настойчиво и упрямо, словно кто-то на тонущем судне за тысячи километров отсюда отчаянно выстукивал сигнал СОС. Женька запаниковал. Он, наконец, нащупал ключи, открыл дверь и, бросив рюкзак в коридоре, подбежал, схватил трубку и почти крикнул в неё «Алло!», словно оттого, успеет ли он ответить, и вправду зависела чья-то жизнь.
– Жека, ты? – неуверенно спросили на том конце провода.
– Я, – еле слышно отозвался Женька и почувствовал, как у него ослабели колени. Он медленно опустился на пол, а в прижатой к уху трубке ликовал такой знакомый голос. – Женька, как здорово, что ты дома! Женька, это я, Димка.
Голос в трубке на секунду затих, но тут же снова зазвучал, на этот раз встревоженно, почти испуганно.
– Женька, ты здесь? Что с тобой? Это же я, Димка, ты что, не узнал?
Женька попытался ответить и не смог. Наконец ему удалось проглотить мешавший в горле комок, он облизал пересохшие губы и с трудом выдавил из себя:
– Узнал. – И вдруг почувствовал, что снова обрёл дар речи, будто самое трудное было произнести это первое слово. – Димка! – заорал он в трубку, – ты где, Димка? Что с тобой?
– Да расскажу я всё, только сначала скажи, сколько сейчас времени.
И все-таки жизнь постепенно налаживается. В субботу мы встретились в нашей студии с будущими актерами, маленькими и постарше, шумными и застенчивыми. Они разыгрывали этюды, читали стихи (кто помнил) и бегали по сцене среди старых декораций к спектаклю о Золушке. И так легко было представить, что это бегают по дикому-дикому лесу дикие пес, бык, лошадь и, конечно же, дикая кошка.
И мы стали думать о том, какие нам построить декорации и какую взять музыку и кто будет дикой кошкой, а кто диким человеком, и это и было началом нашей работы над новым спектаклем про кошку, которая ходила сама по себе, хотя наши актеры еще даже не подозревали об этом.
Сколько же это месяцев прошло с тех пор, как наши актеры сняли с себя шкуры и перья и напялили маски? Кажется, целая вечность. И вот пришла пора снова подниматься на сцену и из мальчика или девочки превращаться в лошадь, быка, собаку или дикую кошку. И от нашего вопля задрожит дикий-предикий лес и содрогнется даже дикий человек в своей пещере.
Вы уже догадались, что в этом сезоне мы в очередной раз будем работать над сказками Киплинга. Когда-то мы уже ставили эти сказки в нашем театре, и для юных актеров они стали обязательным пробным камнем, как «Конек-Горбунок» в Ленинградском ТЮЗе.
Интересно, что всякий раз когда я показываю новым детям спектакль предыдущей труппы, они заявляют: «Мы сыграем лучше!» И вы знаете, я уверен, что так и будет. Ведь вы сильны как дикий бык, трудолюбивы как дикая лошадь, храбры как дикий пес и самостоятельны как дикая кошка.
У большинства наших судей за
время проведения Олимпиад выработались
свои привычки. Кому-то больше нравится
беседовать с детьми о будущей профессии
или любимой книге (комиссия по разговорной
речи), а кому-то, помогать детям найти
на карте Москву и Петербург и отличить
Хохлому от Гжели (комиссия по страноведению).
А я больше всего люблю быть в комиссии по чтению. Прежде всего из-за стихов, которые читают дети. Мне нравятся интересные дети, которые выбирают что-то необычное. Вот входит ребенок, сначала он читает приготовленный текст, отвечает на вопросы по содержанию, объясняет трудные слова, а потом мы спрашиваем его: “А какое стихотворение ты приготовил?” и он отвечает – Пушкина, Лермонтова, Есенина… А иногда — Коржавина, Высоцкого, Городницкого…
– Хорошо, прочти его нам.
И кто-то спрашивает: «А читать сидя или стоя?»
– Как хочешь, как тебе удобнее.
И происходит чудо. У ребенка светлеет лицо: видно, что он читает действительно свое любимое стихотворение и ему радостно его читать и этой радостью он делится с нами – и это замечательно, потому что стихи созданы, чтобы их читали, и непременно вслух, а иначе они не живут.
Прахом слова мои станут,
губ незнакомых не встретив;
их пробормочут те губы,
прежде чем пустят на ветер.
Вот и наступил новый год. Закончился королевский бал, разъехались гости, погасли свечи в залах. Можно, наконец, снять корону и парик, усесться у огня и поговорить по душам со старыми друзьями — Дедом Морозом, Снегурочкой и Снежной королевой. В такие минуты меня почему-то всегда посещают удачные мысли. Так произошло и сейчас — я понял, что нам надо собраться своей маленькой компанией, только с самыми близкими друзьями, еще раз, на старый новый год. И все меня поддержали.
«Вы
правы, Ваше величество, — сказала Снежная
королева. — Ведь так приятно ужинать
вот этак, при камельке, запросто в тесном
кругу…»
«А
если еще каждый из нас пригласит своих
друзей, — заметила Снегурочка, — то мы
превосходно проведем время».
«Волшебно,
— отозвался Дед Мороз, — ведь старый
новый год — это волшебное время. Вот я
помню, как в одна тысяча восемьсот…
Впрочем, это к делу не относится.
Итак,
решено: встречаемся под Старый Новый
год, и каждый приглашает своих друзей».
8 сентября мы провели День открытых дверей. Несмотря на длинные выходные (государственные школы в Нью-Йорке будут закрыты в понедельник и вторник), мы смогли познакомиться с новыми семьями и немного рассказать им о нас. Благодарим всех, кто пришел к нам вчера – детей и родителей, преподавателей и волонтеров.
Те, кто не смог прийти 8 сентября, пожалуйста, свяжитесь с нами по эл.почте alla.markova@gmail.com, чтобы мы могли составить расписание и начать занятия 15 сентября.
Начинается новый учебный год, и мы возвращаемся к старым вопросам. Эти вопросы стоят перед (или, по крайней мере, должны стоять) перед каждой школой, да и перед каждым родителем. «Маленькая компания» — школа, созданная родителями, поэтому нам тоже нужно ответить на эти вопросы.
Итак, зачем мы учим детей. Могут просто ходить в американскую школу, учиться, там, как все американские дети, ведь им этого хватает — и ничего, живут себе вполне неплохо. Зачем еще мучить детей по выходным или же по вечерам, после обычной школы?
В том-то и дело, что мы учим для радости. Просто нам хочется, чтобы наши дети нас понимали — ведь это «счастье, когда тебя понимают» — поэтому мы стараемся рассказать, показать и передать им то, что нам нравится. Мы стараемся, чтобы процесс обучения доставлял удовольствие всем его участникам — как учителям, так и ученикам. Мы учим детей думать, задавать все время вопрос «почему?», ведь это самый важный вопрос для развития человеческой мысли. Когда дети нас спрашивают «а почему?» мы не затыкаем им рот словом «потому», а пытаемся ответить. И, если не знаем ответ, не стесняемся признаться в этом, ведь даже взрослые иногда что-то не знают.
Конечно, наши дети не могут видеть мир нашими глазами — они другие люди, и растут они в другой стране и в другое время. Но мы можем передать им какую-то часть своего детства, поделиться чем-то, что мы знаем и любим, чтобы они, хоть немного, смогли ощутить с нами не только биологическую связь.
Приглашаем родителей с детьми на день открытых дверей в нашей студии и учебном центре.
Ждем вас в субботу 8 сентября с 11 до 13 часов в помещении Kings Bay Y (3495 Nostrand Ave, Brooklyn, NY 11229).
В этот день вы сможете больше узнать о наших программах и классах, познакомиться с некоторыми преподавателями, студентами и родителями и зарегистрировать своих детей на занятия в новом учебном году.